Одна из центральных проблем геймдева – это общественная оценка видеоигр. Сегодня молодёжные политики, журналисты, музыканты, историки, в общем инфлюенсеры, бог знает кто, в профессиональной деятельности делают множество отсылок к своему игровому опыту, поощряя распространение культуры потребления аудиовизуального контента в подобной форме. Для них – это часть молодости, часть 90-ых. Некоторые более взрослые люди покамест считают игры если не чем-то опасным для мыслительной деятельности уважающего себя гоминида, то уж точно глупым прожиганием времени, которое не стоит упоминания в серьезном дискурсе.
Казалось бы, к 2023 году (как же много мы все прожили, боже мой) тем, кто застал 90-ые молодым человеком, стало уже под сорок, поколения сменились и тут мы все вдруг поняли, что видеоигры – это такое же зомбирование, как радио, телевидение или Интернет, т.е. штука, через которую можно подсунуть нам в мозг немножко доширака, но она даёт такое же разнообразие контента для того, чтобы мы перемешали свой доширак с ролтоном, полили быстрорастворимым нескафе и кинули пару кубиков магги. Если же вы мусолите одно и то же произведение и от него у вас делается аллах акбар, то это только ваша проблема, ваше решение и ваша сфера ответственности.
Однако из дискурса не исчезла (да и не должна была) проблема влияния видеоигр на формирование личности. Хорошо, это такое же искусство, как и все прочие, но от какой-нибудь техасской резни бензопилой у нас, конечно, немного устаканивается уровень эмпатии, чтобы мы понимали, что видели и чувствовали наши предки, не росшие в тепличных условиях пацифизма и потребительского конвейера, формируется броня для нервной системы, чтобы какой-нибудь серьёзный стресс не привёл к разрушительной реакции нервных клеток по всему организму. Но сколько нужно пройти шагов от такого «устаканивания» и «убронения» к скулшутингу или холокосту? Ведь посягательство на других людей – это уж точно не личное дело каждого.
Но не тот ли же это самый вопрос? Вообразите: если у вас по телевизору всё время идёт My Little Pony, а потом однажды показали техасскую резню, ну а теперь там снова только пони и больше никого, кровища запечатлеется в вашей памяти как нечто, в чём, возможно, и находится истинный смысл вещей. Если же вы тут посмотрели резни, там поней, где-то посмеялись и ухватили частичку любви, где-то поплакали и глотнули обиды и ненависти, в одном месте насладились эстетикой искусства, проникшись непреходящими ценностями красоты и свободы, а в другом поняли, что в мире много несправедливого и это никак не исправить, потому что все мы люди, у вас в конце концов вряд ли выйдет скулшутинг или холокост. Вы скорее всего просто не доберётесь до одноклассников или евреев, потому что, чёрт возьми, сколько контента вам нужно посмотреть.
Об этом важно помнить, когда современная культура подсказывает нам единственно правильный ответ на какой-то вопрос. В том числе и – ценность гуманизма как высший способ решения проблем. Для меня лично что толстовство, что движение ненасильственного сопротивления войнам, что идея открытости развитых стран для всех мигрантов, в основе которых, очевидно, лежит любовь и сострадание к ближнему, превознесение человеческой жизни как высшей ценности, остаются однобокими вариантами решения общественных проблем. Это что-то типа кубика Рубика: собрав полностью одну грань, вы вынуждены смотреть на разноцветные костяшки всех остальных.
Но, к сожалению, разнообразие в рассказе о некоторых проблемах бывает труднодостижимо и нам остаётся лишь говорить об этом – говорить громко и без стеснения. Вышедшая 1 мая игра We. The Refugees: Ticket to Europe, являющаяся симулятором писателя и визуальной новеллой, равной по тексту нескольким романам (осторожно: перевода с английского нет и, скорее всего, не будет) – это типичный пример в конце концов однобокого рассказа о миграционном кризисе в Европе. Она предлагает вам стать поляком, который отправился в египетскую Александрию для того, чтобы поговорить с африканцами, переплывающими Средиземное море в надежде добраться до европейских берегов и остаться там жить вместе с семьёй и детьми. Вы можете пройтись по разным местам города и послушать разных людей с разными характерами – пока одни честно вам откроют всю душу, другие просто пошлют. Беднота оформления, сосредоточение всего геймплея в двух-трёх диалоговых окнах, как в играх 80-ых гг., окупается действительно интересными историями, которые разработчики почерпнули во время своей поездки в печально известный лагерь мигрантов на греческом острове Лесбос. А после разговоров нам позволяют и к делу перейти – вы лично проделаете путь в дивный новый мир, где нет голода и болезней, на дырявой лодке с кричащими от страха мальцами внутри!
Вот только внимание к этим отчаянным людям, к их мотивам и беде почему-то вызывает у многих игроков раздражение. Мне это было особенно любопытно наблюдать, ведь речь идёт не о только каких-то европейцах, которые всё время в этом варятся, и вот блин ещё игра, я ведь сажусь за ПК, чтобы опять это увидеть, ага. Нет, многие люди из стран, которых никак не затрагивает произошедшее, в том числе из России, начинают ржать со всего происходящего. И получается, что вся аудитория игры состоит либо из тех самых иронично посмеивающихся над агиткой людей, либо из действительных поборников защиты мигрантов, причём ярых, не допускающих спокойного диалога о законах о госграницах, итальянской и греческой политической радикализации на фоне кризиса, механизмах европейской солидарности, ответственности НАТО за кризисы на Ближнем Востоке, возможности применения методов как «пряника», так и «кнута», тысячах людей, которые не могут позволить себе даже сесть в такие лодки, социогуманитарных проблемах в Африке, которые не могут быть решены даже тем, если такие страны отправят в Европу добрую половину своих жителей.
Проблема в том, что альтернатива взгляду, пропагандируемому We. The Refugees, воспринимается как нечто неправильное. Политика итальянского правительства, когда-то запрещавшего принимать корабли с переселенцами и преследовавшего их владельцев как работорговцев, была осуждена так, что подобные, очень эффективные, меры более не предпринимались не одним правительством, вплоть до современных консерваторов, несмотря на всех их обещания. Несогласным остаётся лишь кекать над происходящим, высмеивая слабость тех, кто защищает законы перед их насильным попранием. Смех – лучшее лекарство, но, как мы уже когда-то выяснили, в каждой шутке есть лишь доля шутки. Пока нет легальной альтернативы, пока вся она сублимируется в зубоскальство, нет и нормального решения вопроса. Вспомните хоть, что ЕС просто платит Турции за то, чтобы та не пускала нелегалов в Грецию.
Ох, как я тут надушнил, тысячи форточек не наполнят теперь мою комнату утренней свежестью… Но всё сказанное – плод моей печали по серии We. Прекрасные концепции, из которых можно развить сложное, разностороннее произведение с действительно разновариантным повествованием, разработчики уже во второй раз сводят к похабной повесточке. We. The Revolution – самый популярный симулятор революционного трибунала. И чем он кончился? Хотя бы отдалённым намёком на то, что Сатурн, поглощающий своих детей, никогда не остановится, пока не съест самого себя? Нет. Спойлерить не буду – это и в отзывах к игре писали.
Вторая часть We поднимает красный флаг XVIII века и теперь радостно рисует на нём радугу. И знаете что… Всё-таки это здорово. Ведь если у нас появилась, наконец, серьёзная игроизация кризиса, который вот уже девятый год терзает Старый Свет. Значит, когда-нибудь мы сможем увидеть и серьёзную игроизацию другого взгляда на него. А пока, после прохождения The Refugees, не забудьте оценить и другой взгляд, как бы он вам/нам не нравился, с помощью других медиумов.
Комментарии